Не могу сказать, что две недели, которые прошли со дня первой встречи со щенком до момента его появления в нашем доме, были посвящены исключительно подготовке к приему нового члена семьи. Внешне ничего не изменилось. Я каждое утро отправлялся на работу, Маша тоже занималась своими делами, и только Анечка, как бы невзначай, периодически заводила разговор о собаках. Она часто впадала в задумчивость, уединялась в своей комнате, а по ее лицу блуждала едва заметная улыбка.

В эти две недели она много рисовала, но категорически отказывалась показывать нам свои творения. Видимо, опасалась, что ее наивные, но искренние рисунки вызовут у нас усмешки. А, как известно, нет ничего страшнее для художника, чем ирония по отношению к его работам. Даже если творцу всего шесть лет, и он совсем не претендует на славу Леонардо да Винчи.

Однажды, подобным образом я очень обидел настоящего художника, одного из своих знакомых, в чем чистосердечно каюсь.

Как известно, большинство выпускников художественных институтов и училищ вынуждены зарабатывать на хлеб откровенными халтурами – заказными стандартными пейзажами и натюрмортами, портретами людей, которые, откровенно говоря, им не всегда приятны, а то и вовсе примитивными оформительскими работами в магазинах или офисах. Жить творческим трудом – удел единиц. Но в каждом таком оформителе или заказном портретисте все равно живет художник с большой буквы, и каждый из них мечтает создать свою Джоконду. Потому что, если художник не стремится сотворить шедевр – не ради славы, не ради денег и прочих материальных благ, а только из стремления в муках родить красоту и подарить ее всей Вселенной – тогда такой художник становится самым обыкновенным ремесленником, а радость творчества превращается в унылое конвейерное производство.

Именно таким заказным художником и был мой приятель, а заодно и тезка. Как многие его собратья по изобразительному цеху, все деньги, заработанные на халтурах, он тратил на кисти, голландские краски и холсты, аренду мастерской и, конечно же, скрытно и безудержно мечтал о собственном шедевре.

Как-то раз, он продемонстрировал очередной заказной натюрморт, которым неожиданно оказался доволен и сам.

- Халтура, ясен пень, – нарочито небрежно сказал тезка, – Но в цвет и в композицию я попал хорошо. И заказчику понравилось. Только эти богатенькие-деловые – странный народ. Он тут же захотел, чтобы и забор у него был чем-то таким, вроде этого.

В тот день и у меня случилось приятное событие – удалось реализовать одну задумку и меня распирало от чувства удовлетворения и гордости за себя любимого.

- Ну, так в чем проблема? Покрась ему забор, у тебя же вон как здорово получилось! Слупи с него, как за творческую работу...

Тезка на мгновенье застыл, накрыл натюрморт покрывалом, сел на стул и молча уставился в пол. Надулся он на меня основательно. И даже мои запоздалые извинения, подкрепленные бутылкой водки, которую я прихватил по случаю удачного дня, не смогли поправить ситуацию.

Положение спасла черепаха, жившая в мастерской. В тот момент, когда мы думали, бежать ли в ближайший гастроном за следующей порцией горючего или расходиться по домам, она выползла из своего убежища под шкафом и, переваливаясь с боку на бок, поспешила куда-то по своим черепашьим делам. Тезка подхватил ее на руки, взял со столика акварельные краски и принялся разрисовывать панцирь. Помня о своем неудачном дебюте художественного критика, я не стал комментировать роспись, а взял первую попавшуюся под руку кисть и, ткнув ею в первую попавшуюся баночку с краской, внес свою лепту в это произведение анималистического бодиарта. Тезка посмотрел на меня поверх очков и нарисовал рядом еще одно пятно. Его выбор цвета вызвал у меня возражения, разгорелся творческий спор, в результате которого бедная черепаха, сверкая всеми цветами радуги и беззвучно поливая нас самыми отборными черепашьими ругательствами, с максимально возможной скоростью уползла назад под шкаф. Тезка, проводил взглядом совместно разукрашенную черепаху, и лукаво посмотрев на меня, левитановским голосом изрек:

- Красота спасет мир!

И только тогда я понял, что инцидент исчерпан. И лишний раз убедился, что животные, да еще и в сочетании пусть даже с таким «творчеством» – самый лучший способ уладить любое недоразумение.

В те две недели я вдруг сообразил, что всегда и во все времена, как это ни покажется странным, главным сомневающимся в необходимости приобретения животного был именно я. Все собаки и кошки, которые жили у нас, неизменно проходили сквозь сито моих предостережений и вялых возражений. К счастью, родные не принимали во внимание мои доводы, а появление в доме нового хвостатого члена семьи мгновенно рассеивало все сомнения и опасения. Лишь однажды, вернувшись с работы и посмотрев на Мотю и Люсю, подумал о том, что их спокойной жизни приходит конец.

И вот наступил день, когда можно было забирать щенка. Расставание с местом рождения прошло безболезненно – врожденное скотч-терьерское любопытство взяло верх, и наша новая подружка, сидя на руках у Маши, с нескрываемым интересом вертела головой и втягивала ноздрями воздух. Оказавшись в машине, скотченок тут же начал ее исследовать. С настоящей терьерской настырностью она пыталась посмотреть в окно, перелезть с переднего сиденья на заднее, а потом обратно. Затем возникла острая необходимость попробовать на зуб ручку переключения передач, а заодно водителя и пассажиров. Брелок на ключе зажигания вызвал настоящий ажиотаж, но дотянутся до него не было никакой возможности. Это вызвало бурные протесты и требования подать эту висюльку сюда немедля. Запуск мотора сначала удивил незнакомым звуком. И этот звук, судя по всему, был воспринят, как вызов и встречен изумленным тявканьем. Поскольку этот непонятный звук не слушался и продолжал не то удивлять, не то дразнить, неугомонное скотчесоздание опять потребовало незамедлительно подать сюда брелок с ключами, потому что все беды от него. Для большей убедительности и демонстрации серьезности намерений была укушена Маша. За призыв к порядку и попытку усадить маленького монстра на колени Маша была укушена еще раз. А потом еще раз за то, что не позволила укусить меня. За что Маша была наказана следующим укусом – не знаю. Наверно, это было сделано для острастки и для того, чтобы всем стало ясно, что с этого момента многое в нашей жизни изменится.

Наконец, мы тронулись. По дороге никаких приключений не было – как только машина поехала, щенок тут же удобно устроился на руках у Маши и сладко уснул. Через пятнадцать минут я открыл дверь квартиры, Маша поставила щенка на пол в прихожей и с этого момента у нас действительно началась совсем другая жизнь.

© Виктор Киселев

<<< Как это было: Первая встреча < ... > Размышления в конце недели >>>