Все мое хвостатое воинство, включаю кошку Мотю и крысок Рози и Рекки, в прошлые выходные перебрались на летние квартиры – на дачу.
Очень хотелось описать тот неимоверный ажиотаж, с которым Булка и Санчик наблюдали за укладыванием вещей в сумки и кульки, рассказать о том, как всей семьей ловили Мотю и пытались засунуть ее в переноску, о деловитом спокойствии Рози и Рекки... Но в подъезде затеяли ремонт.
Монотонное постукивание молотка на фоне жужжания каких-то строительных приспособлений без всяких усилий рассеяли элегическое настроение. Нашим домовым активистам-пенсионерам удалось слупить дополнительную плату за аренду служебных помещений на первом этаже – два магазинчика, аптека, радиомастерская – и это событие привело их в неимоверное возбуждение. Испытывая невероятный зуд от желания как можно быстрее потратить нежданно-негаданно свалившиеся на них деньги, они всю прошлую неделю будоражили жильцов своими архитектурно-планировочными фантазиями. Конечно же, не обошлось без ожесточенных споров, обвинений в растрате (хотя еще ни копейки потратить не успели), взаимных подозрений в намерениях сказочно обогатиться за счет общественного достояния и упреков в равнодушии к проблемам дома.
Когда делегация активистов в очередной раз позвонила в наши двери, и я, потихоньку закипая, уже был готов попросить их использовать свою неукротимую энергию в мирных целях, на помощь пришел Михаил Афанасьевич Булгаков. «Профессор!» – раздался в телевизоре неподражаемый голос Карцева-Швондера как раз в тот момент, когда активисты закончили здороваться и уже были готовы изложить новый прожект, – «Мы, домовой комитет нашего дома, от имени жильцов нашего дома...»
Кто сказал, что искусство бессильно что-либо изменить? Активисты, посмотрев на мою ехидную улыбку и выслушав заверения в том, что я со всем согласен, еще минутку смущенно потоптались и удалились восвояси. А я в тот момент подумал, что, наверно, не так уж и ошибочна версия, согласно которой Булгаков обладал некими мистическими свойствами. Но в голове почему-то назойливо звучало евстигнеевское «М-да... Все... Пропал дом!..»
Вчера утром активисты со мной раскланялись и даже поинтересовались, куда это подевались мои собачки. «Особенно черненькая. Ой, ну такая она смешная, такая ласковая, такая хорошенькая, ну так она всем радуется!» Вообще-то, Булка радуется не всем, а только избранным ею самой. К числу избранных относятся все консьержки, которые искренне ее любят, и Булочка отвечает им тем же. А вот к активистам она относится настороженно, трогать себя не позволяет, проявляя при этом недюжинную дипломатическую изворотливость, а порой и откровенное коварство. Дабы избежать открытой ссоры, она делает вид, что ей срочно нужно во-о-он там понюхать, прогнать несуществующую кошку или, в крайнем случае, почесать за ухом, «случайно» зацепив когтем руку неприятного ей человека.
Но сегодня ей не нужно помогать хозяину тактично избавится от назойливого местного деятеля. Вот уже пятый день Булка, Санчик и Мотя наслаждаются дачной свободой, и, надеюсь, с нетерпением ждут моего приезда, чтобы рассказать о походах на реку, о нескончаемых битвах с наглецом Гошей, о радости от встречи с Чернышом и обо всем-всем-всем, что произошло за то время, пока я в городе скрипя зубами пытался работать под аккомпанемент ансамбля молотков и перфораторов.
© Виктор Киселев
<<< Им это нравится. И мне тоже:) < ... > Зачем человеку собака? >>>
