Никогда не думал, что в моем доме будет жить собака не служебной породы. И тем более не предполагал, что такой собакой окажется терьер ростом каких-то 25 сантиметров в холке. И конечно же, даже в голову не приходило, что когда-нибудь я стану жалеть о том, что раньше не обратил внимание на это удивительную и невероятную собаку – скотч-терьера.
Как и всякий «служебный» собачник, ко всякой мелкоте я относился, в лучшем случае, иронично и с увесистой долей снисходительного превосходства. Хотя, однажды, еще в студенческие годы, был удивлен решительностью фокс-терьера своего институтского приятеля. Фокс без малейших колебаний и очень быстро поставил на место моего взрослого боксера, посягнувшего на его апорт. Однако этот эпизод не повлиял на мое отношение к собакам небольшого размера. Конечно, я получал удовольствие и наслаждался, наблюдая за веселой беготней пуделей и спаниелей, начальственной важностью и неторопливостью пекинесов, деловитостью такс и бесшабашным озорством всяких лохматых созданий неизвестных пород и происхождения. Но воспринимать их всерьез, полноценными собаками, равными овчаркам и ротвейлерам, отказывался категорически. А суетливая поспешность соседа, хватавшего своего совсем крошечного той-терьера Комарика на руки, едва на горизонте появлялась кошка, только усиливала мою убежденность в том, что вся эта семенящая звонкоголосая мелочь – сплошное баловство и вторая лига.
Как-то раз я не выдержал и спросил соседа, зачем он прячет собаку от полосато-усатых хозяев нашего двора? Комарище – безжалостный убийца бездомных кошек? «Нет», – ответил сосед. – «Наоборот, кошки его гоняют. Наверно, думают, что это крыса. И прячу потому, что эти наглецы уже прыгали на меня, еле отбился».
В общем, в тот период времени у скотч-терьеров не было ни единого шанса поселиться в моем доме.
Первый звонок прозвенел во время службы в армии, когда я «заболел» ризеншнауцерами. «Возбудителем болезни» стал великолепнейший Мишель, находившийся на попечении наших дрессировщиков. Статный красавец заставлял публику сначала замирать, а потом взрываться овацией, когда во время показательных выступлений с неподражаемой грацией «снимал» с лошади всадника. А в обычной обстановке поражал воспитанностью, благородными манерами и дружелюбием. Своему вожатому Мишель был не просто предан. Пес его обожал и откровенно тосковал, когда тот вынужден был отлучаться из части без него.
Именно тогда я впервые услышал фразу: «А представляешь, как здорово будет смотреться пара ризен и скотч? Представляешь себе эту картину? Прохожие шеи себе посворачивают!»
А действительно, подумал я, парочка получится замечательная. Но дальше воображаемых картинок, содержащих в себе изрядную долю карикатурности, дело не пошло.
Карикатурные видения возобновились через некоторое время после увольнения из армии – один из моих друзей приобрел ризеншнауцершу. Конечно же, не обошлось без разговоров об уже не просто предполагаемой, а вполне реальной паре ризеншнауцер – скотч-терьер. В то время по журнальным обложкам гуляла фотография хитровато улыбающегося Леонида Ярмольника в окружении его любимцев – ризена и скотча. Но Мишель поставил невероятно высокую планку в отношении моей личной оценки и восприятия ризеншнауцеров. Среди киевских ризеншнауцеров я так и не сумел найти собаку, хоть сколько-нибудь походившую на Мишеля и обладавшую такой же рассудительностью и таким же идеально сангвиническим темпераментом. Постепенно я стал к ним охладевать. Справедливости ради, нужно сказать, что я не занимался целенаправленным поиском. Возможно, в Киеве и были собаки, отвечавшие моим представлениям о том, каким должен быть ризеншнауцер, но встретить их мне так и не удалось. Как бы там ни было, вместе с ризеншнауцерами из моего воображения улетучились и скотч-терьеры.
Перелом наметился после того, как не стало нашего колли Норда. Мы с женой решили сделать паузу и не торопиться с тем, чтобы брать щенка. Но жить без животного в доме мы уже не могли. Как раз в этот момент один мой приятель пытался пристроить котенка, которого на улице подобрала его дочь. Через несколько дней у девочки началась серьезнейшая аллергия, а мой приятель, как всякий нормальный человек, не считал возможным просто выкинуть животное, которое ему доверилось. Так в нашем доме появилась Матильда, или, если без политеса и условностей высшего света – Мотя.
Конечно, кошка – не собака, но Анечка, наша дочь, была очень довольна и получала массу радости от игры с непоседливым и чрезвычайно общительным котенком. Да и сам я не чурался кошек, как это бывает у многих собачников, и с удовольствием наблюдал за приступами неистовой игривости, которые у Моти регулярно наступали по вечерам.
Время шло, а собаки в доме все не было. К тому же, Мотя продуктивно провела лето на даче, увеличив кошачью часть нашей семьи на четыре маленьких пищащих комочка. Соответственно, приобретение собаки откладывалось еще на некоторое время. Тогда мы впервые задумались о том, что, пожалуй, надо брать щенка не крупной породы. Загруженность на работе и обстоятельства того времени явно не позволили бы уделить должное внимание большой собаке. Дрессировка, площадки, сдача нормативов – на все это просто не хватило бы времени. Да и былого энтузиазма с годами стало ощутимо меньше.
На одном из семейных советов было принято окончательное решение: следующая собака будет маленькой. Оставалось только определиться с породой. В список попали вельш-терьер, вельш-корги пемброк и такса. Но особое место занимал скай-терьер. Мы с Машей находились под впечатлением замечательно лохматого ская, жившего когда-то по соседству, и эта порода как-то само собой заняла первое место среди претендентов на то, чтобы ее представитель поселился в нашей квартире. Смущало только то, что мы практически ничего не знали о характере скай-терьера – наши соседи, люди пожилые, всегда выгуливали своего любимца на поводке и вежливо избегали общения со своими молодыми коллегами-собаколюбами. Маша решила навести справки, и позвонила одной женщине, известному в Киеве специалисту-кинологу.
«Деточка!» – пророкотал в трубке низкий прокуренный голос. – «Ты знаешь, что такое бассет??! Так вот, скай – это тот же бассет, только обросший!»
Нет, ничего плохого ни о бассетах, ни о скаях сказано не было. Но что такое бассет мы с Машей прекрасно знали, и наши с ним характеры явно не сходились.
И вот тогда, повесив трубку, Маша впервые произнесла это удивительное слово – скотч-терьер.
© Виктор Киселев
